Вести с фронтов для Антанты также были неутешительными. Зимой 1915 года французы проиграли битву у города Суассон. В марте объединенная союзная эскадра попыталась блокировать Босфор и Дарданеллы, а также высадить десант для захвата Константинополя, но и эта операция закончилась неудачей. Во время второго сражения на реке Ипр немцы впервые применили боевые отравляющие вещества. 7 мая 1915 года немецкая подводная лодка торпедировала лайнер «Луизитания» — «двоюродную сестру» печально знаменитого «Титаника». Эта трагедия унесла жизни почти двух тысяч человек, главным образом женщин и детей. На Восточном фронте русская армия беспорядочно отступала из Польши, сдав немцам Варшаву и едва избежав окружения. Единственной приятной новостью для союзников в 1915 году стала весть о вступлении Италии в войну на стороне Антанты, однако радость очень скоро сменилась горечью разочарования: итальянская армия была вдребезги разбита австро-венгерскими войсками при Исонзо. Это поражение стало первым звеном в цепи военных неудач нового союзника Англии, Франции и России.
Ситуация начала выправляться к концу года, когда бегство русской армии наконец-то остановилось, а британский экспедиционный корпус захватил часть немецких колониальных владений в Северо-Западной Африке. И тем не менее военная кампания 1915 года была с большим преимуществом выиграна Германией и ее союзниками. В общий «улей победы» немалую толику «меда» принесли и дирижабли Дивизиона воздушных кораблей. Противники применения «летающих колбас» в военных целях были посрамлены. Дюжина цеппелинов связала на Британских островах по рукам и ногам десятки самолетов, сотни зенитных орудий и прожекторов и тысячи солдат и офицеров, в которых так нуждался в то время Западный фронт.
В ночь на 11 сентября армейский LZ-77 совершил рейд на Эссекс, который закончился полным провалом — ни одна из сброшенных бомб не взорвалась.
В сентябре L-11, L-13, L-14, L-15 и L-16 осуществили еще один весьма успешный налет на Лондон, причем все цеппелины достигли цели и невредимыми вернулись домой, несмотря на активное противодействие зенитных средств и авиации.
После удачного налета на Лондон 8 сентября 1915 года, Петер Штрассер получил личную благодарность адмирала фон Мюллера, начальника военно-морской канцелярии кайзера, и был повышен в звании. В приказе фон Мюллер отметил высокую точность бомбардировок. Отдельным пунктом было выделено неукоснительное следование директиве кайзера, запрещающей бомбометание по Букингемскому дворцу и исторической части Лондона. Удача Генриха Мати и реакция англичан на сентябрьские рейды заметно укрепили боевой дух командира дивизиона, подорванный одним весьма печальным событием.
3 сентября 1915 года Петер Штрассер находился на военно-морской базе в Куксхафене на острове Гельголанд. Из бухты был прекрасно виден дирижабль L-10, который после удачного разведывательного полета заходил на посадку на базу Нордхольц, расположенную неподалеку. Погода в тот день была ветреной, по небу неслись низкие дождевые облака. Командовал воздушным кораблем лейтенант Штикер, один из самых опытных воздухоплавателей германского флота и участник многих рейдов на Лондон.
Вот дирижабль завис на высоте примерно 600 м, затем описал плавный круг над акваторией Гельголандской бухты. L-10 уже нацелил свой нос на причальную мачту и начал снижение, как вдруг яркая вспышка осветила 180-метровый корпус цеппелина. Спустя несколько секунд все было кончено — гигантской кометой дирижабль врезался в волны, ставшие могилой для девятнадцати аэронавтов и их командира.
Удар молнии? Взрыв водорода, вызванный разрядом статического электричества? Ошибка или небрежность экипажа? Причину катастрофы, свидетелем которой он невольно стал, Штрассер решил установить лично. Он опросил всех очевидцев трагедии, включая расчеты береговых батарей и экипаж корабля брандвахты. Все они считали, что в момент взрыва корпус дирижабля частично находился в облаках и, скорее всего, был поражен грозовым разрядом. Мощная искра воспламенила смесь кислорода и водорода, которая неизбежно образуется в оболочке во время стравливания несущего газа из баллонов.
Петер Штрассер придерживался иной точки зрения. Материалы расследования легли в основу подготовленной им инструкции по маневрированию в непосредственной близости от грозовых облаков, которая была немедленно доведена до всех экипажей Дивизиона воздушных кораблей. Особое внимание командиров дирижаблей обращалось на соблюдение правильного режима снижения и графика стравливания водорода из баллонетов. По мнению Штрассера, Штикер слишком быстро выпускал водород, что могло привести к электризации оболочек баллонов. Командам цеппелинов строжайше запрещалось производить снижение в грозовых облаках.
С тех пор как Петер Штрассер увидел в Фридрихсхафене обугленные обломки L-2, в его душе осталась боль. Боль и тревога за тех людей, которых он как командир посылал на смертельно опасные задания и которые верили ему, как Богу. Каждую потерю он переживал как личную трагедию. Да это и были действительно личные трагедии — Дивизион воздушных кораблей стал и домом, и семьей одинокого офицера флота. Педантичный и придирчивый во всем, что касалось службы, Штрассер слыл душой компании во время офицерских вечеринок, нередко оплачивая счета из своего не очень большого жалованья.
Но не этим завоевал он расположение и любовь своих подчиненных. Дивизион воздушных кораблей был совершенно необычным подразделением, не имевшим аналогов ни в военно-морском флоте Германии, ни в сухопутной армии. Практически весь его офицерский состав комплектовался на добровольной основе. Служить сюда шли те, кто были влюблены в небо и не представляли себя вне авиации. Они сознательно обрекали себя на жизнь, полную риска и опасности, ради одной цели — летать. Даже самые отчаянные сорви-головы, подводники, и те признавали, что им далеко до «самоубийц на «летающих сосисках».
Несмотря на то что во время боевых вылетов экипажам дирижаблей приходилось в буквальном смысле ходить по лезвию бритвы, служба в дивизионе была... скучноватой. Погодные условия позволяли вести воздухоплавателям активные боевые действия практически только с апреля по сентябрь, да и в этот короткий промежуток времени Атлантика успевала не раз показать свой непредсказуемый и весьма скверный нрав. Длительные перерывы между налетами на Британские острова расхолаживали экипажи.
Да и какие могут быть на войне развлечения? Офицерский клуб, примитивные спортивные снаряды, книги, изредка кино — вот, пожалуй, и все, чем могли занять себя бесстрашные асы ночных бомбардировок долгими зимними вечерами. Будучи экспертом в области аэронавтики, Штрассер и от подчиненных требовал безупречного знания своей боевой техники. Он заставлял офицеров проводить регулярные тренировки с экипажами, добиваясь отличной слетанности и закрепляя навыки управления таким неуклюжим летательным аппаратом, как дирижабль. Правда, цеппелины, хотя и считались в начале века чудом техники, по конструкции были весьма просты, если не сказать примитивны. Их двигатели мало чем отличались от обычных автомобильных моторов того времени, а органы управления практически полностью копировали корабельные. Вооружались дирижабли обычными авиационными бомбами и пулеметами, поэтому неудивительно, что на освоение новой летающей техники у моряков уходило всего несколько недель.
Командиров кораблей Петер Штрассер постоянно «натаскивал» в решении навигационных задач, принимал самое деятельное участие в разработке будущих маршрутов, проводил занятия по метеорологии. Каждый боевой эпизод тщательно разбирался на своеобразных научно-практических конференциях, в ходе которых рождались новые тактические приемы, совершенствовалась техника преодоления ПВО, обсуждались возможные усовершенствования конструкции цеппелинов и их вооружения.
Одним из способов поддержания боевого духа и практических навыков аэронавтов стало участие дирижаблей дивизиона в маневрах и боевых операциях военно-морского флота. При совместном маневрировании боевых кораблей и дирижаблей, последним отводилась роль разведчиков и корректировщиков стрельбы. Несколько раз Петер Штрассер предпринимал попытки поразить учебными бомбами плавучую мишень, но результат этих экспериментов оказался весьма разочаровывающим — существовавшие в то время примитивные бомбардировочные прицелы не позволяли добиться приемлемого числа попаданий в мишень.
Иногда зимняя погода преподносила аэронавтам приятные сюрпризы в виде морозных безлунных ночей, и тогда рейды на Британские острова ненадолго возобновлялись. Следует заметить, что англичане тоже не дремали, используя осенне-весеннюю передышку для укрепления противовоздушной обороны метрополии. Налеты на неприятельские города в 1915 году все меньше стали походить на «увеселительные прогулки», которыми наслаждались экипажи цеппелинов.
В ночь на 13 октября L-11, L-13, L-15, L-16 и L-19 совершили очень удачный рейд на Лондон, Норфолк, Саффолк, Эссекс и Кент. Промышленным центрам был нанесен значительный ущерб. Убито и ранено около 200 человек.
За весь 1915 год 37 немецких дирижаблей произвели 20 налетов на Британию и Лондон, при этом было сброшено 37 тонн бомб. Результат — 208 убитых, около 430 раненых.
В октябре дирижаблям впервые пришлось действовать совместно с армейской авиацией при бомбардировке главных узловых пунктов железной дороги Реймс — Верден и ее ответвлений. На Восточном фронте прошли успешные налеты на Ломжу, Белосток, Гродно и Ковно. Во время летнего наступления с успехом бомбардировались узловые пункты железных дорог, идущих к Млаве, Брест-Литовску и Вильно, а позднее Брест-Литовск и железная дорога у Кобрина. После постройки эллинга под Варшавой оттуда осенью был совершен ряд налетов на южную часть русского фронта в районе Ровно. Дирижаблям, размещенным в старых эллингах, в качестве целей были назначены Двинск, Рига, узловые железнодорожные станции Минск, Вилейка и Лида.
Во время налетов на Англию в 1915 году армейские дирижабли сбросили большое количество бомб. Тем самым они нанесли серьезный ущерб экономике англичан и приковали к метрополии большие средства ПВО, ослабив фронт во Фландрии и Франции. Заметное сокращение числа вылетов на боевые задания на Западном фронте объяснялось увеличившимся числом потерь дирижаблей и тем фактом, что из-за частых налетов авиации Антанты стало невозможно пользоваться базами, расположенными в Бельгии. Пришлось использовать эллинги на Рейне, что привело к увеличению расстояния до целей. При такой большой дальности полета быстроменяющиеся метеорологические условия играли большую роль: полеты, которые с бельгийских баз были вполне выполнимы, не могли совершаться с удаленных рейнских баз или же прерывались на середине пути. Для дирижаблей с объемом 35 000 куб. м такие дальние цели, как Булонь, Руан, Абвиль были досягаемы лишь при особо благоприятных погодных условиях.